Проект «Чёйно бат»

2019 году в рамках проекта «Культурный код Пустозерска» мы запустили сетевой проект «Чёйно бат», в котором рассказывали о том, какими же были жители Пустозерской волости, делились нижнепечорскими высказываниями, записанными у Зои Аркадьевны Шальковой из рода былинщиков и песенников села Великовисочного и  пустозерским говором, собранным в деревнях или изданном предыдущими исследователями нашей территории.  В данном разделе мы обобщаем все вышедшие материалы.

  О речи
  О суевериях
  О мобильности
  О справедливости внутренней свободе
  О доверчивости и фатализме
  О хитрости
  О любви к роскоши
  О радении за Русский Север
  О наблюдательности
  О Вере
  Нижнепечорские присказки
  Пустозерский словарик

О речи

Упоминания о речи пустозеров немногочисленны и противоречивы. Основная загадка связана с «цоканьем», которое в наше время в речи жителей даже в отдаленных деревнях не встречается.

Федор Михайлович Истомин отчитывался по поездке 1890 года в Печорский край: "Язык Пустозеров отличается чистотой и малочисленностью характерных особенностей; он сильно приближается в этом отношении даже к языку литературному; в нем нет оригинальной певучести Усть-Цилемского говора, нет своеобразных присловий в роде «цё-ино» или «ино», например: «пошцё ино так», т.е. «зачем же так». Усть-Цилемская приставка «ли», заменяющая «нибудь», есть и у Пустозеров с переходом однако в «ле»; «кто-дли» и «кто-ле», вместо «кто-нибудь», «цё-ли» и «цё-ле», вместо что-нибудь".

Путешественник начала XX века Николай Белдыцкий также сделал замечание по речи жителя деревни Устье: "П. поразил меня своей наружностью... Но стоило ему только заговорить и все обаяние его личности сразу исчезало. По обычаю всех пустозер, говорил он тонким заискивающим голоском с сильным растягиванием слов и букву ч произносил как ц". 

В «Словаре русских говоров Низовой Печоры», изданной на материалах полевых экспедиций Ленинградского университета 1951-1972 гг., мы также наблюдаем характерное «цоканье»: «Врацей-то не было, старухами фсё лецили, бабила фсё и ребят мыла старуха» (Тельвиска), «Цирак – белая птица» (Пустозерск), «Слояшки пекут, стаканом вынут, снацяла раскатают-то и полуцицця, как калаць» (Великовисочное).

О суевериях

По впечатлениям Сергея Мартынова, который в начале 20 века проводил подворно-экономическое обследование Печорского края: "Нигде, кажется не распространены столь широко такие остатки седой древности, как верование в реальное существование массы злых духов, нечистой силы, порчи, сглаза, оговора и колдовства, - как на Печоре". В церковной летописи Пустозерска была оставлена запись:"суеверий, волшебства и колдовства здесь непочатый угол".

Колдуны и колдуньи были для нижнепечорцев реальностью и обросли многочисленными подробностями. В зависимости от силы, колдун, по их мнению, имел в распоряжении чертей, иногда и до двухсот, которые после смерти передавались его ученику. Волшбой колдунов объясняли и почти все болезни - лишаи, прыщи, грыжи, ветрянку, костяную, "икоту", сумасшествие, потерю ребенка. Так же верили в домовых, водяных, леших и в существование всякой нечистой силы. 

Вечерами в избах собиралась ребетня, чтобы послушать сказки или «ужасти», "бывальщины" про оборотней непременно «заправдашних». Вот одна из "ужастей", пересказанных Зоей Аркадьевной Шальковой:

"- Вот идёт мужик по берегу Края-Ямы. Темно, дождь моросит, да такой холодный, хоть глаза закрывай. Мосточки через речку узкие. Подходит  и обмер… На мосточках сидит лешичиха. Волосы распустила и чешет, ноги с моста в речку спустила. Сама в длинном платье, да на мужика и смотрит. Вдруг голос он слышит: «Нет тебе ходу, пойдём со мною. Мне плохо одной». Мужик остолбенел, ног оторвать не может от земли. А тут гром да молния – лешачиха исчезла. Еле до дому мужик дошел".

Отголосками этой веры в нечисть были многочисленные кресты вдоль дорог и способы лечения с использованием «гипнотических» средств (заговоров, нашептываний) и определенных обрядов. Ребёнку, который страдает бессонницей, к примеру, чертили огарком спички крест вдоль и поперек тела. Для действенности наговоры писали на бумаге, которую больной, проносив три дня на груди, должен был сжечь и выпить с водой; наговаривали на воск, сплёвывая каждый раз, на воду, которой потом обрызгивали, на масло, которое втирали в больное место, на вино, которое затем нужно было выпить и тд.

О мобильности

Пустозерцы не сидели на месте, а были людьми предприимчивыми и очень мобильными. «Как пелядка пустозерцев и мезенцев до Колымы довела» - так можно сформулировать один из примеров  непреодолимой двигательной активности жителей Пустозерской волости.

Неоднократно можем увидеть «пелядку» в таможенных книгах Великого Устюга XVII века, как и упоминания о печорских людях, которые её везли. А вот в писцовых книгах Великого Новгорода, также торговавшего печорской рыбой,  оно отсутствует.  В XVII веке слово «пелядь» - диалектизм, которое  замечено только у печорцев и мезенцев. В XVIII веке через русских путешественников-естествоиспытателей попадает в ихтиологическую терминологию, а оттуда чуть позже в литературный русский язык.

Немецкий лингвист Макс Фасмер, составитель «Этимологического словаря русского народа»  указывает на неясность происхождения слова «пелядь». Учеными выдвигается предположение, что русские заимствовали это название у коми, но вполне возможно и для них это название тоже заимствованное.

Слово «пелядка», по исследованиям ленинградского лингвиста Александра Сергеевича Герда, имеет достаточно узкий ареал распространения – встречается оно в мезенских говорах, нижнепечорских, замечено было на реках Сыня, Северная Сосьва, в нижнем течении Енисея и на Колыме. В остальных русских говорах и славянских диалектах это слово не встречается.  На Оби, к примеру, эту рыбу называют сырок.

Распространение слова «пелядь» говорит нам о том, что именно пустозерцы и мезенцы в какой-то период истории переселились или осваивали  Колыму, что впрочем, подтверждают и архивы. В книге краеведа Николая Окладникова можем прочитать, что летом 1646 года Семен Алексеев Пустозерец и Исай Игнатьев Мезенец с еще семью промышленниками в поисках новых земель, богатых пушниной и моржовыми клыками, пытались отыскать морской путь к востоку от Колымы, но из-за тяжелых условий плавания смогли проникнуть только до Чаунской губы. Здесь они встретились с местным населением «называемым чухчами» и открыли Чукотку.

О справедливости и внутренней свободе

Часто наши особенности лучше всего видны в сравнении. Жили несколько веков подряд рядом в 200 км друг от друга две группы русского населения Печоры: пустозерцы и устьцилёма.

У первых сложилось общинное владение краснорыбными тонями – все мужское население имело паи и ловило артелями, причем существовала очередность, когда хорошие и не очень тони переходили ежегодно от «сотни» к «сотне», так называли жителей двух-трех селений, объединявшихся для рыбной ловли. Такова была справедливость по-пустозерски. 

В Усть-Цильме сохранялась архаичная форма владения семужьями угодьями – захватная. Пай был у владельца лодки, который формировал артель, которая устремлялась к лучшей тоне. Если у одной тони их собиралось несколько, то договаривались уже на месте, поплави закидывали по очереди. И никто не мог сказать, что в этом году тебе нельзя ловить в этих угодьях. Это была справедливость по-устьцилёмски.

В любом случае и те, и другие отличались наличием внутренней свободы. О нижнепечорцах из отчета Северной научно-промысловой экспедиции 1921 года: "Материальная жизнь Печоры построена на железной необходимости труда. Надо работать, бороться, чтобы не умереть. Человек здесь не согбенный и прижатый к земле. Здесь человек смелый, открыто глядящий в глаза смерти, а не червь, ползущий во прахе к неизбежной могиле...". Вот такая поэтика отчетов 20-х годов XX века.

О доверчивости и фатализме

Рыба и торговля – неотъемлемые элементы повседневности большинства пустозерцев, основа их зажиточной и сытой жизни. Но у этой безбедной жизни была и обратная сторона. Вот, что о тяжелой доле пустозёров писали в «Архангельских известиях изучения Русского Севера» в 1909-1910 годах. 

При продаже рыбы до конца 19 века чердынские купцы, которые издревле снабжали товарами пустозёров, никогда не расплачивались деньгами, мол, недостоин этого товар. Одну бочку белой рыбы меняли на один куль муки, говорят, что в денежном эквиваленте получали 500% выгоды. Сёмгу пустозёры отдавали "на глазомер", не взвешивая. Впрочем, они на это шли, а куда деваться? До рынка сбыта еще надо добраться. Тут уж либо рыбу лови, либо торгуй. В качестве гирь чердынцы использовали и своих рабочих, предварительно загрузив их карманы чем-нибудь весомым. Не случайно жители Пустозерской волости были в долгу у чердынских купцов. Перечисление торговых уловок занимает не одну страницу, о которых рассказывает некий аноним. 

В тех же Известиях внештатный корреспондент Иванов делился мыслями пустозёров весной: "Вот лёд пройдет, поедет он, мужик, на низ, в губу. Потом на семгу. Заплатит осенью долг. Дадут вновь на год под будущую рыбу. Заживет... А вдруг лето обманет, подведет. Что тогда? И стучит в висках, и больно, больно на сердце. Хозяин откажет. Не будет кормить! Кто тогда даст хлеба? А семья-то?" 

Впрочем, в других источниках картинка рисуется более радужная... Но зависимость от погодных условий формирует в характере пустозёра и некую "продуманность" на два-три шага вперед, запасливость, и фатализм, одним из признаков которого является вера - одновременно "усердие к церкви", поддержание заветов Аввакума, задабривание духов озер, рек и даже заимствование у ненцев жертвоприношений: "Авось, что-то да и поможет".

О хитрости

Обратная сторона доверчивости - хитрость. На уловки чердынских купцов, занимавшихся скупкой рыбы, у пустозерцев были свои хитрости. 

В июле, после празднования Ильина дня, начинался самый важный момент в промысловом сезоне - добыча семги. Печорский лосось за свою жирность на всю Россию славился отменным вкусом. Путешественник Николай Белдыцкий указал интересную особенность в обработке семги пустозёрами: "Пойманную рыбу очищают от внутренностей, солят и кладут в бочки. При этом ней вырезают ножом из брюха полосу жирного мяса, и рыбаки съедают ее сами. Есть объяснение этой варварской порчи благородной рыбы: "Чердынцы знают, что пустозеры портят семгу, да ничего поделать не могут. На каждую бочку семги чердынец отпускает 2,5 пуда соли, а пустозеры себе экономят пуд, а чтобы рыба не испортилась от малой засолки, они и лишают ее самой жирной части. А ту семгу, которую они ловят после ухода караванов и которая идет потом в Петербург, они не смеют так портить, потому пинежские купцы строго за этим следят".

О любви к роскоши

Любовь жителей Пустозерской волости к комфорту отметил купец и общественный деятель Василий Латкин, побывавший в Пустозерске в 1843 году: «Кто же не выразит удивление, видя в этом отдаленном и пустынном крае тихое счастье, посреди довольства и некоторой роскоши, добытых честным трудом, промышленной деятельностью, или смелою предприимчивостью».

По словам исследователя Александра Шренка, прибывшего в Печорский край в 1837 году, все убранство домов имело целью показать гостю благосостояние: зеркала на стенах, скатерть тонкого полотна на столе и начищенный до блеска самовар, чай подаваемый в сервизе из тонкого московского фарфора.  В описаниях путешественников горницы пустозёров были оклеяны обоями, обставлены добротной мебелью, в переднем углу обязательно стояли киоты с образами, некоторые из них были в серебряных ризах. Блестело серебро и в шкафах с посудой, а полы были устланы коврами – «все так хорошо, что лучше и желать нельзя в устье Печоры».

Василий Латкин со своей купеческой точки зрения даже критиковал пустозеров за транжироство:  «Пусть бы только чай брал деньги у пустозерцев, но их губит роскошь. Прежде был и тот грех, что любили попивать французскую водку и виноградные вина, но эти времена миновали, и пустозерцы ведут трезвую жизнь, будучи обязаны этим уменьшению расходов. Но сколько денег у них выходит на ненужные мелочи, на черствые калачи и пряники, на гнилые орехи, на ситец, холстинки и прочее!».

Вероятно, поэтому живых денег у них водилось не много. Из отчета 1847 года помощника окружного начальника Метерского: «Зажиточных крестьян находится почти половина жителей, которые всегда остаются с безбедным для семейств пропитанием, но денежные средства имеют немногие, и по добродушию своему и простоте завсегда дают бедным на подати деньги, а для пропитания хлеб по введенному издавна обыкновению взаймы без всяких платных условий».

О радении за Русский Север

На рубеже XIX-XX веков наблюдался очередной интерес общества к северным территориям. В 1908 году появляется Архангельское общество изучения Русского Севера. Общество занималось как уже ясно из названия изучением и популяризацией Русского Севера, а еще издавало одно из лучших краеведческих изданий «Известия…». При чем здесь пустозёры?

Дело в том, что они были активными действительными членами и членами-корреспондентами данного общества. Платили взносы, писали статьи, оказывали помощь научно-исследовательским экспедициям и участвовали в выставках.

В 1910 году, к примеру, крестьянин Хабаров И.И. представил больше всего экспонатов на выставку «Русский Север», которая проходила в Архангельске. В 1913 году на второй Всероссийской Кустарной выставке в Петербурге наибольшее внимание посетителей привлекли самоедские куклы, предоставленные Сумароковым из Пустозерской волости. В Берлинской Кустарной выставке приняли участие Сумароков с самоедскими куклами и коврами и Н.И. Соболев также с самоедскими куклами и меховыми изделиями.

Так, к примеру, в 1913 году в обществе состояло 16 жителей Пустозерской волости:

Ващенко Петр Евгеньевич (дворянин), с. Куя

Володин Александр Алексеевич (торговец), с. Великовисочное

Гернет Вильгельм Алексеевич (управляющий заводом «Стелла Поляре»)

Дитятев Михаил Николаевич (торговец), с. Великовисочное

Иванов Петр Федорович (волостной писарь), с. Пустозерское

Кожевин Александр Иванович (оленевод), с. Пустозерское

Кожевин Иван Александрович (крестьянин-оленевод), с. Пустозерское

Кожевин Семен Петрович (крестьянин-оленевод), с. Пустозерское

Матвеев Василий Прокопьевич (служащий завода), с. Тельвисочное

Павлов Александр Иванович, д. Устье

Сумароков Алексей Михайлович, д. Устье

Сумароков Иван Яковлевич, с. Оксино

Хабаров Иван Алексеевич, с. Андег

Дитятев Егор Иванович (самоедский писарь), с. Великовисочное

Иванов Николай Петрович (крестьянин), с. Пустозерское

Стрелков Иван Григорьевич (учитель), с. Пустозерское

Однако с вступлением России в Первую Мировую войну число членов общества неуклонно год от года уменьшалось, пока в 1917 году не прекратило свое существование.

О наблюдательности

Промысловая крестьянская жизнь пустозерцев была весьма зависима от погодных явлений, а потому вынуждала внимательно наблюдать за происходящим за окном. Благодаря чему за столетия сформировала немало народных примет.

В 1843 году старик 90 лет из деревни Устье Михаил Павлов делился с путешественником и купцом Василием Латкиным:

- лето бывает по зиме: нынче была зима теплая, дули южные ветры, зато лето холодное, и ветер дует постоянно с севера;

- если в Духов-день есть ветер, то все лето бывает бурное;

- какой ветер дует 1-го сентября (13 сентября по новому стилю), на том ветре становится лед на Печоре;

- не даром сорока щебечет у дома и ворон каркает - к гостям;

Собирал пустозерские приметы мимоходом и отправленный в командировку в 1900 году мичман Новосильцев:

- если тепло падает в начале марта, ожидать ранней весны, если же в конце, то весна должна быть поздняя;

- если на Егорий (23 апреля по старому стилю) не тает, то надо ожидать 40 утренников;

- на Пасху погода - ранняя весна;

- если с юга синеет небо ("синь понебу пошла"), то непременно ждать оттепели;

- если во время оттепели от оттаявшего песка на тундре подымаются пары в виде синей дымки, то надо ожидать мороза.

Однако Новосильцев же подметил, что "приметы эти имеют место только до открытия моря, когда же море открывается, то они уже совершенно теряют свое значение".

Приметы, которые дошли до нашего времени в пустозерских и устьянских семьях Спирихиных, Хайминых, Поповых:

- дым столбом, к морозу;

- облака перистые – к ветру;

- если солнце село в тучу – к ненастью;

- снега много – к урожаю;

- если в период с 25 декабря по 7 января солнце выйдет 12 раз – то лето урожайное;

- иней на деревьях на Рождество – лето урожайное;

- сосульки короткие - к ранней весне, длинные сосульки в марте – к затяжной весне;

- в Духов день (51–й день после Пасхи), в понедельник после Троицы, пустозёры замечали: если в этот день ветрено, то «всё лето будет бурное»;

- трещина от носка Хасики до Пустозерска появилась, значит пошла Печора;

- с 5 на 6 мая мерили какое будет лето: если заморозок, то будет 40 утренников (холодная весна).

О вере

Один из самых распространенных существующих мифов – пустозерцы были староверами. Ведь Пустозерск у многих в первую очередь неразрывно связан в памяти с идеологом раннего старообрядчества протопопом Аввакумом. Но если подключить логику, то это становится уже не столь очевидным. В месте пятнадцатилетнего пребывания Аввакума, откуда по всей стране рассылались письма и грамоты о правильном духовном житии, с критикой высшего духовенства, подвигавшие на самосожжения и бунты, вряд ли стоит надеяться на лояльность власти к инакомыслию. Скорее наоборот, здесь наблюдалось усиленное внимание к духовной жизни пустозерцев и искоренению старой веры.

А вот насколько это было успешным – большой вопрос. Мы встречаем совершенно противоположные данные. Множество источников пишут об усердии пустозерцев к церкви, косвенными свидетельствами являются богатые вклады прихожан в пустозерские церкви – икон в серебряных ризах и окладах, серебряных сосудов и других дорогих вещей, немалые взносы на строительство церквей. В Усть-Цильме этнографу и писателю Сергею Максимову жалуется один из жителей: «Поезжай, слышь ты, в Пустозерский Городок; там лучше. Там по Боге…». В дневниках путешественников XIX века часто встречается противопоставление: устьцилемы – староверы, пустозеры – приверженцы официального православия.

В то же время нельзя сказать, что пребывание Аваакума на религиозной жизни пустозеров не отразилось. Наместник Пустозерска Матвей Жданов в 1713 году сообщал о том, что священник Преображенского храма Георгий и священники Введенской и Георгиевской церквей симпатизируют старообрядчеству, и церковные книги в храмах в большинстве своем «старопечатные», а прихожане городка свято чтут завет Аввакума: «Беречь древлее благочестие».

В рапорте священника Иннокентия Попова за 1846 год можно прочитать, что жители Пустозерской волости предпочитают старые иконы новым, металлические деревянным, чтят старообрядцев аввакумовских за святых угодников, а многие и поклоняются им каждением креста, водруженного на их могилах в Пустозерске. Впрочем, отправленный с проверкой рапорта пристав II стана Мезенского уезда Марков, посетив Пустозерск, написал в отчете: «в Пустозерском приходе Тельвисочной волости прихожан, уклоняющихся от православной церкви в раскол, не имеется, а все они ходят в церковь и принимают там таинства, совершаемые священниками». Про аввакумовский крест же написал, что ходят туда местные крестьяне всегда порознь, когда им приключается почитать своих родственников и в надежде исцеления от зубной боли. Впрочем, благодаря настойчивости И. Попова крест был извлечен из земли и поставлен рядом с Преображенским храмом.

Поэтому на вопрос: были ли староверами пустозерцы? Можно ответить: «Нет, но Аввакума чтили».

Нижнепечорские присказки

Наелся, напился, с богатыми сравнился

Родительское наставление: «Встретил человека – поклонись, голова не отвалится; здравствуй скажи, язык не отсохнет; нужна помощь – помоги».

Чем подИвишься, тем и подавишься (об эффекте бумеранга, не завидуй другому).

Пригласи на минутку, будут сидеть сутки (о надоедливых гостях)

Молодая парочка, сидят гусь да гагарочка.

«Самоварним ухом потрясите» (согрейте самовар, если человек зашел в дом для разговора, надо предложить чашку чая).

«Видят у Сёмушки денежки, кланяются: «Семён, да, Семён», а не увидят у Сёмушки денежки: «Так, раз-таку, мать, Семён…» (отношение к человеку меняется от того, дал он взаймы или нет).

«Чего ждешь? Ведь не красно платье (рубаху) просит» (говорят, когда ребенок плачет,  а родители не подходят. О том, что ребенок плачет не без причины).

«Опять леший несёт» (о незванном госте)

«Не твоим ртом мышей ловить» (говорят в случае если заходит подруга и хвастается новым нарядом и на слова дочери: «Мне бы такой наряд», отвечает мать).

Сено к корове не ходит (у тебя просят какую-то вещь принести, твой ответ, в смысле тебе надо, ты и иди).

У вас медом лавки намазаны (гости о себе, если  долго сидят в гостях).

Стыд не чад, глаза не ест.

Кинь калач острый, назад пойдешь – возьмешь (если человеку добро сделаешь, он тебе добром отплатит и наоборот).

Бросила бабушка камушком, да все мимо (нравоучений старших не слышат).

Сзади на лошадь хомут не одевают (человек ушел, а ты вспомнил, что хотел ему что-то сказать).

Пал с крыльца, да опять с конца (про человека, который говорит об одном и том же).

Ой девочки-голубочки у вас четыре губочки.

Господи, господи, убей меня до смерти, дай парня лет 20, да девку лет 17 (удивление по поводу высказывания, или удивление своим действиям).

Не видишь сват, калачи-то на столе (говорят, если под носом человек ничего не видит).

Вичка нема, да придаст ума (при наказании вицей).

Худой мужичок да закутыльничек, закачусь за него да не боюсь никого (какая бы слава о женщине не шла, но она замужняя, поэтому она прикрыта от грехов и от прочего).

Нашлась бабкина потеряжа у дедка в штанах (о потере).

Говорят, что кур доят, коров на яйца садят (мелет околесицу).

Пошла в амбар по муку, зашла к мужику (гулящая жена).

Не видали девки Машку в красненьком платочке (когда долго ищешь).

Не лей коровьи слезы (во время плача).

Я иду сзади, да в том же стаде (ответ человека, который плетется в конце).

Рыба по суху не ходит, рыба по морю плывет.

Кому тесно, тому вон место.

Ну вот и не костная рожа (ругательство).

Ой меня так раскуражило, как богату бабу перед чаем (женщина потеет, краснеет).

А кто-то только не нежил, кто-только не был. Я леший и конный, и пеший (если часто в доме меняются жильцы).

За компанию жид задавился.

Передом форчит, а на затылки вши.

Вот тебе бог, а вот двери (выпроваживая немилых гостей), вариант «Вот тебе бог, а вот порог».

Сегодня богаты ермошины дети, шти с печеньем хлебают (про хозяйку расточительную в еде, живущую без запаса).

Как будто за щеку клал (есть без разбору, много и все подряд).

Пузо как амбар (есть без разбору, много и все подряд)

Держи рот шире

Выть загорелась – захотелось пить

⁠Пустозерский словарик

А

АлачкА – дёсенки («Зубоф нету, алацьками маленько цюлат, трёт-трёт (ребенок) и маленько ф себя крошынка попадёт»).

Ангел, андел –  усиливающее восклицание (Фсе люди жыть хотят, ангел божый»)

Андежки – жительницы д. Андег

Антерек – большая бочка («По два антерека накладём морошки и грибоф»).

Аргиш – олений обоз

Артачиться – упрямиться, сопротивляться

Ахинея – чушь несусветная, ерунда

Б

БАбить – принимать роды («она родилась осенью, бабила её покойна Романиха», «Старуха ездила к лешему лешененка бабить»).

Бабка-пупорезка – повитуха («Бапка-пупореска тогды звали, бапка пупы резала, робят принимала. Бапка-пупореска травы фсяки рвала, наговаривала ешшо»).

Бабки – детская игра с оленьими суставами на выбивание.

Байна – баня («Веник возьмите в байню, похвошшитесь»).

Баклажка - бочонок для засолки на 2-4 пуда.

Балаган - временная постройка для жилья, полог из ткани над кроватью ("Балаган на ивинах травяной, луцьки оптянут травой и спать запехаюцця от погоды", "Тогда под лотками (спасли), да ис паруса балаган зделали", "В балагане хорошо, когда комарно").

БалантрЯсить - попусту болтать ("Цё-ле балентресим соберёмся, вот тебе и уцёба.

Балясина – передняя лавка в деревянной лодке

Балясить – вести беспутые разговоры ("Бедной целовек, балясить не умею, врать тожэ не мастер").

Баня (молодкина) - часть свадебного обряда (""На третей день молоткина баня").

БарабАхать - то же, что и балясить ("Не тарарАхай много, не барабАхай, теперь зубатой так и крылья пообрежут").

Баран - часть саней, гибкий прут, стягивающий головки полозьев ("Баран - ета передний вяс в дровнях").

Баситься - красоваться, гордиться своим видом, нарядом ("Срежалсе (мужчина) дефкой, в цэпях сидит, басицце").

Баска – часть отделки от платья

БАскО - красивый, нарядный, хорошо ("Не бАско ходиш, поясок одела дак бассей было бы", "БАско уж очень работают мастера-то", "На-ко, на-ко, баба тебе бобУшку даст, бобушэцьки игрушэцьки, иш каг бАско", "Еко бАско не слушаш. Взамуш никто не возьмёт", "Кака баскА дефка, фсех башшей, а теперь фся выломана, выбита", "Шэлковьё-то хорошо было. Атласно платье светом светит, баскИ едрёны платья. Нам басей кажыцця (прежняя одежда), платья баскИ, теперь шолковых нет, бархатных, ситцевы, марля какая. Два повойника есь, оба баскИ", "Там новый дом доспеет баской", "Коровы на баском песоцьке лежат, каг белуги", "Утре те, што побаскЕ (грибы) выбрала").

Бат - вводное слово - возможно, вероятно; усиливает вопросительный характер - ("Чёйно бат", "Деткой у меня не ревёд бат, ты шла не чюяла")

Бахилы, бафилёнки, бафилы – высокие сапоги на подвязках, кожаные сапоги кустарного производства (""Тогды хош не сапоги, бафилёнка были", ""Бафилы-то дОлги тОжа шйут, рыбу ловят да, до росох идут")

Бач – маленькая чурочка для игры длиной 5-5 сч, толщиной 4-5 см (""Бацём играли, горотки, баць")

Баять - говорить, разговаривать ("Мы цё-ле баем, она записывает сидит"

Бегать - быстро передвигаться по воде, плыть ("Бегают паруском, так в беть ставят парусок", "Парусом-то бегают, дерево кладут-от беть")

Бежать - быстро передвигаться по воде, плыть ("Пецёра стала цетырнаццятого сентября, снизу бежали, сюды ф шар не могли попасть", "В улово попадёшь, тут кружать будет шыпко, нас в улове цють не повернуло, прежде бежыш парусом, как бы ево протти")

Безветерье - неветренная погода ("Скука и разлука - чужа дальня сторона, чужа дальня сторонушка в безветерье сушит, зла-лиха свекровушка без винушки бранит")

Безвременьице - плохое, ненастное время ("Она (Богородица) слышит над городом невзгодушку, видит - будет над стольным безвременьице")

БездорОжица - бездорожье ("Бездорожыца где, забои большы нанесёт")

Безматерной - лишившийся матери

Безмужний - внебрачный ("Безмужнёй-от робёнок, выбледок, найдышом зовём")

Безотецкой - лившийся отца ("Уж ты молодость, ты наша молодецкая, уж ты волюшка наша безотецкая")

БЕлены - выбросить что-то на бЕлены - выбросить под дождь что-то отбеливаться ("Бросила на бЕлены полотенца, штобы грязь одбило).

БелорЯбой - с белыми пятнами ("БелорЯбый, серый цвет, кака-ли утка бывает белорЯба")

Белуга - морской зверь белуха ("Коровы на баскОм песОцьке лежат, солнышко, каг белуги")

Белый (белые комары, белая мошка) - первый снег ("У нас уш сенокос до белых комароф")

Бельник - место на снегу, траве, где отбеливают белье ("На бельник кладём платьё белть, весной на снегу, а осенью на траву")

Белянушка - ласковое прозвище женщины

БережнИк - тот, кто тащит сеть вдоль берега

БережнОй - экономный, расчетливый ("БережнОй какой, скупой, просят цё-ле, так он не давает")

Беремя - вязанка дров, сена и тп. ("ПодИ берЕмем ташшысь, подИ, лес бат блиско")

БесовщИна - колдовство ("Он бесофшыну знал, не верил ни грому ни молнии")

Беспристройной - оставшийся без заботы, попечения ("Беспристройны все деревни пустовать")

Беспутний, беспутой - глупый, бестолковый, плохой ("Беспутого скота нагонил", "Хозяйство у нас беспуто", "Я уш беспута старуха")

Беспутье - ерунда, глупость ("Беспута старуха, беспутье скажу, глупа, ума нету")

Бесхлебно - голодно ("Фсяку жысь пережыла, от мужа осталась триццати шэсти годоф, петеро детей, бесхлебно было")

Беть - поперечное крепление в лодке с отверстием для мачты

Бирывать, бирАть - получать в качестве оплаты (""Швейна дефка ишйот, подворниця, деньги не бИрывала")

Битва - беспокойный ("ПеленАм, така битва, дак не завяжэш руки, дак фсё выволоцёт" (про младенца)

Битвенной - беспокойный во сне ("Битвенной целовек, спид,  дак бьёцца")

Больнё – больно

Буег – чистое место («В лесу тишей, чем на буеге»).

Бурхатца – оступиться, провалиться

Быват – может быть

В

Варбище – место в лодке для варки пищи

Взаболь – всерьез, в самом деле, чего доброго

Ведрие – хорошая погода («А мы примечаем: гагает гагара к ведрию, икает к дождю, кукывыкает к ветру-низовцу»).

Вертлюк – бедренный сустав

Вертохвост – часто меняет женщин

Верхнеконские и нижнеконсике (коровы) – коровы и з верхнего – южного, и нижнего – северного конца Пустозерска.

Верхогляд – смотрит по верхам, неглубокий человек

Весенний низ – промысел рыбы у моря, в самом низовье Печоры или в губе весной сразу после ледохода. Уходить на низ означало уходить уходить на север.

Ветошь – старая трава от сена («Посохнет трафка, побелеет, ветошйу делаецця»).

Ветроголовый – у него семь пятниц

Виска – протока

Висяне – жители села. Великовисочное

Вичкаться – спорить без ума, ворчать

Вица - прут

Внарок - специально

Воложная (корка) – шаньги с пресной основой

Волочуга – небольшой воз, полувозье

Востроглазый

Выпендриваться – выставляться на показ

Выть – еда, пища («Нужно выть сменить»)

Г

Гавяда – гадина

Галенье – глумление, издёвка

Гарчит – урчит («Которая собака гарчит, так та скорей не укусит»).

Гонять попа – детская игра, где гоняют рюху – небольшую цилиндрическую деревянную чурку для игры в городки. Несколько игроков бьют по рюхе палками – битами с определенного расстояния, передвигаясь с места на место.

Горазно – очень

Грядки – два бруса, размером приблизительно 10 см на 15 см на 200 см, крепившиеся на выоте среднего роста мужчины (около 170 см) между русской печкой и наружной стеной. Поперек устраивались обычно две полки – одна у печи, другая с наружной стороны. На грядки ставились тарелки, миски, другая посуда с пищей, а на полки – раздичная мелкая кухонная утварь (сковородники и тд.)

Д

Давеча – недавно, в одни сутки, к примеру, утром

Десять палочек – летняя детская игра. Один из игроков водил (парился): охраняя доску с 10 палочками, искал участников игры, не давая им расхватать 10 палочек. Остальные прятались. Тому, кого он находил первым, начинал «парится» за него.

Дроля, залётка – парень, ухажер

Дыльница – сосуд, в котором хранят молоко

Е

Ера – тундровый кустарник

Еретик - колдун

Ёрзать – сидя на одном месте двигаться

Ж

Жахлая – о воде, еле тёплая, чуть-чуть

Жирка – выдвижной ящик

З

Забутышкалась (засуетилась)

Закаржела (рыба) – стала портиться, жир пожелтел

Закучивать – складывать сено в кучи («Зато друой раз в конце лета она на закучиваньи проступилась»).

Заплёсок –место куда доходит вода в половодье, грязь на берегу после ухода воды

Зарудил - запачкал

Засек – ларь, ящик без крышки с несколькими отделениями для муки, зерна.

Засиверка – похолодание («Гуси летели, тоже не торопились, засиверок боялись»).

Заскавши – засучив («Заскавши рукава бегают, пятки в задницу влипают»).

Зауросил - заупрямился

Зачичерело – подморозило, подсушило

Зашавило – захмелило («Зашавило у ребят да буйну голову»).

Звоз – въезд на поветь, где складывается сено

Зебелёвка – вертяшка

Зудит – чешется, ворчит

И

Имать – ловить

Изгилялся – издевался

К

Кабот - халат для работы на ферме (сплошной перед, длинные рукава, горловина стоечкой, завязки сзади).

Каменка – печь в бане.

Кань – налей

Кастить - ругать

Касть – грязь («Где гостит, тут и кастит»)

Кёлдас – настил из досок в лодке

Кибаты – грузила у сеток, обычно камни, зашитые в бересту.

Киселица – красная смородина; в Нижнепечорье смородиной называли только чёрную смородину.

Кляпцы – капкан для зайцев.

Коготы – когти

КозункИ – суставы пальцев рук

Колотыга – дикий холод

Комолый (быки с обрезанными рогами), переносное значение «сильный»

Конаться – добиваться, просить, кланяться

Коты - обувь, изготовленная из обрезанных валенок с пришитыми к ним стеганными из плотной материи с подкладкой и ватой внутри, к примеру, из сукна доходящими до паха голяшками, подвязанными под коленом и крепящиеся на поясе с помощью завязок, надевали, когда отправлялись в дальний путь в санях.

Кулемесить, накулемесил – что-то натворить, напроказить

Кусты – косынка, завязанная над кокшником в виде банта («»Одеты мы по-печорски: в старинных платьях, в кокошниках да в повойниках с кустами, девки – в тафте без кокошника»).

Кут - угол

Кутейник – день накануне Рождества или крупного религиозного праздника (не едят 6 января весь день, готовятся к празднику (но чай пьют), вечером  идут на вечерню, приходят к 12 ночи, утром с пяти идут на утренню, приходят обряжают корову и садятся за утренний чай есть).

Кушница – тесная изба

Л

Лагун, логун – деревянный бочонок для кваса, деревянный бочонок емкостью 3-10 четвертей, т.е. 10-30 литров. В них ставили брагу с использованием хмеля, сахара и опары (сухарей) («У них в головах ходуном ходило, шумом шумело, как квас в лагуне»).

Ладить – намереваться

Ларь – специальный около 1 метра длиной крепко сделанный ящик с двухскатной крышей и закрывающимся отвестием «окошком» для укладки внутрь разной поклажи. В торцах ларя имелись веревочные или металлические ручки для переноски.

Латка, ладка – посуда для жарки, глазурованная керамическая посуда эллипсовидной формы с ровным плоским дном и краями в 3-4 см. В латках жарили рыбу, грибы, картофель в молоке.

Лахта – залив («Напротив этого бара, на печорской стороне, мы прежде рыбу ловили, все берега, носки, лахты – все знакомые места»).

Легчить – кастрировать

Липуны – связанные попарно ивовые ветки, перекидывающиеся поверх стогов, чтобы ветер не сносил сено («Зимой у стогов остается остожье: сено, стожары, подпоры, липуны»).

Лоншинка – кобылка на втором году

Лопатить – точить специальным бруском с водой косу.

Лучина – тонкая (2 мм) и длинная (40-50 см), шириной 3-4 см щепка, использовалась для кратковременного освещения.

Лычки – мочала, надерганные из рогожи

М

Малица – одежда без застежки, главным образом зимняя, сшитая из хорошо выделанных оленьих шкур.

Маниха – утиное чучело, которыми приманивали уток в основном во время весенней охоты. Бывали перовые манихи, когда снятая шкурка напяливалась на деревянную колодочку, деревянные, раскрашенные в цвета утки, позднее – резиновые.

Матица – поперечное бревно в потолке.

Междувытье – время между двумя едами

Модел, модеет  – долго, медленно горят дрова

Мост – крыльцо

Мухи белые – снежинки («Страдать до белых мух» - косить до первого снега).

Н

Набазыльный - навязчивый

Набатит – говорит громко и быстро

Набыть – как будто

Наволочные (озёра) – от слова наволок – озера в пойме Печоры, полностью зтопляемые во время весеннего паводка.

Наразгай – дверь нараспашку

Наракуй – утренний заморозок («Весной-то так снек закрепит наракуем, по наракую в лес поедем», «Наракуй такой хорошой, только в гости ехать; едут из деревни в деревню по наракую»).

Нарты – сани для оленьей упряжки

Нать - надо

Нахрато – усердно (положительное значение)

Наяно –настырно («Ух какая ты наяна – вот привязалась»)

НеварАндает – ничего не понимает

Невтерпеж – срочно, моментально

Незём – навоз

Немочь – болезнь

Низовец –северный ветер. Уходить на низ к морю значило уходить на север, поэтому северный ветер назвали низовцем («Опять низовец задул»).

Норило – длинный шест для протягивания подо льдом веревки волосяги, с помощью которой под лед запускалась и устанавливалась сетка. С этой же целью использовалось норило и при зимнем лове рыбы тягловым неводом.

Няпой – олений обоз

Непроносные (слова) – те, что взаимно обещали (не проносить в люди», не передавать никому («У нас тайны были разговоры, непроносные словеса»).

О

Обережь – трубочка из концов гусиного пера. В нее кладется ртуть, вкатанная в воск. Одна трубочка надевается на другую, а спай посредине затирается воском, после этого над ней нашептываются заговоры. Обережь оберегает невесту от порчи и друного глаза («В платье зашили обережь»).

Обиходить – убрать, прибрать

Обносилась – нет целых вещей

Оболочь – одеть

Обремкалась – подол платья, пришедший в негодность

Обутка – обувь

Огород - изгородь

Одомедне – недавно, в прошлом

Окружило (силья, деревья) - сильно заиндевело

Оксичане – жители села Оксино («У оксичан скотин около десятка замерзло»).

Оперхала, опайдарало - оголилось

Опристала – устала

Опружится - опрокинется

Опрутенела (нога) – онемела

Ошмётки - обрывки, остатки еды, обуви

П

Падера – холодный, пронизывающий ветер

Паревная – помещение, где заваривают коровам сено.

Паревница – низкий широкий ушат для заваривания сена и щелока

Парево – заваренное сено

Парчей – сильней («Коли ветер таится, запаздывает, дразним север, чтобы дул парчей»).

Паужина – еда на вынос, которую берут с собой в лес.

Пахать – мести («Начну пахать помелом»)

Пентюх – лентяй, болван

Пилькать – разглядывать (смотреть с прищуром). «Пилькала, пилькала, да ничего не рассмотрела».

Пинюгатся – работать нехотя, кое-как

Пистонка – пороховое охотничье ружье.

Пленицы – ловушки для уток с использованием куропачьих силков. Их устанавливали на воде и удерживали на плаву при помощи деревянных приспособлений и шнура.

Побридать – пропотеть в бане

Поветь – сеновал, верхняя часть скотного двора, расположенная над хлевом и конюшней.

Повозницять – править лошадью

ПогнЕта – растопка, щепа, лучина

Погонялка – кнут

Подойник – посуда, куда доят молоко

Подчепуриться – принарядится, привести себя в порядок

Полавошник – полка над лавками вдоль избы

Полуночник – ветер с полуночной стороны («У Севера жена грязна ко Полуночнику спать ушла, а Север с горя в море потонул»).

Полый – открытый

Порато – скоро, очень хорошо, очень

Порато не баско – плохо, некрасиво

Поредня – любые сети для ловли рыбы: невода, матица, поплавь, зельдёвка, омулёвка, перетяга, морота (?)

Поскотина – пастбище

Пособный – попутный, помогающий плыть («Против воды каждый пособного ветра радеет»).

Постель – олень шкура

Приторкнуть – чуть прикрыть

Присенье – закрытое крыльцо, т.е. помещение, предшествующее сеням.

Проголизина – проталина

Проенторил – разбазарил, промотал

Прокуняркать, прокурить – легко, чуть-чуть протопить печь, протопить не до жару

Проосенье – осенняя распутица

Пунух, пунушка – маленькая птичка, прилетающая на весну в тундры, промысловая для внутреннего рынка Нижнепечорья.

Пущальница – сетка-самовязка, ставная рыболовная сетка для ловли в озёрах подо льдом, сети из тонких ниток длиной 25 метров и ячеёй 40-50 мм, с рабочим полотном (хоботом) от 0,7 м и более. На верхнюю тетиву для плавучести надевались берестяные трубки. Ставились на озера как по открытой воде, так и подледно («Лавливал рыпку пушшаленками, маленьки озёра оммециш», «Больше всего я пущальницы из тонких суровых да из катушечных  ниток любила вязать»).

Пяти трав – пяти лет («Был у меня жеребец пяти трав»).

Р

РагозИть – вредничать

Разкумекать – разъяснить

Разносчики – мелкие торговцы, лоточники

Распиздрился – взрослый расплакался

Растани – распутье

Раха – ворона («Рах у нас зимой не бывает. Улетают они от морозов еще  октябре и прилетают в апреле»).

Ревут – кричат («»Слышим мы, - голос по ветру наносит – ревут нас»).

Рукосуйный – озорной, беспокойный

С

Сальница – металлический осветительный прибор, похожий на чайное блюдце с прямыми краями высотой 2,5-3 см и изогнутой ручкой для ее переноски или для крепления сальницы к стене. В качестве горючего использовали топлёный говяжий или тюлений жир.

Свербит – чешется тело, в переносном значении невтерпеж.

Сгинул – пропал, погиб, потерялся

Сдобиться – одеться

Сендушка – тропинка, направление

Сени – коридор, обычно холодный, в основной части дома.

Скудались – чуствовали нужду («Они от моря далеко и рыбой скудались»).

СметИще – место сброса мусора, помойка

Солныша – часть кухни, где хозяйка обряжалась рано утром

Соровой – навозный («Придет да опять за ту же соровую лопату возьмется»).

Сполохи – северное сияние

Спонтолыги – сбился с верного пути

Спорядку – последовательно («А ты мне все спорядку разъясни»).

Стая – хлев, часть скотного двора, где складывали сено для ежедневного кормления скота.

Стойло – открытая площадка на столбах, высотой около двух метров, куда складывали сено про запас, на весну.

Ступни – сшитая из кожи обувь, похожая на галоши.

«Сухие» утки – речные утки. Не ныряют за пищей на дно, как это делают утки норковых пород, попадающие в пущальницы во время своего ныряния.

Схваты – фигурные, удобно застегивающиеся пряжки, изготовленные из желтой «меди». Так назывался и широкий ремень с этими пряжками.

Т

Тельмешится (в башке) – выдумки, придумки

Тогдысь – давно было

Толдычить – говорить много раз

Тоня – место, где ловят рыбу

Тороват – приодет, приобут, деловой

Турачка – катушка ниток

Туровить – поторопить, ускорить

Тынзей - аркан

Тягот – наволок

У

Увал – сугроб («Вывели меня на увал, тут я и пала»).

Укулюхать – тепло одеть, завязать шаль

Уледи – из кожи сшитые высокие калоши

Уркнули – сглазили  («Это он уркнулся»)

Уросить – упрямиться, капризничать

Уск - угол

Утор – верхний край бочки

Ф

Форкать (чай) – пить с блюдечка с удовольствием

Ч

Чебыл – морось

Чёйно бат – экспрессивно-вопросительная частица

Чивье – ручка ложки («От них тот же почет: сложки кормит, а чивьем глаза колет»)

Чилькаться (течь тонкой струйкой) Ну, у тебя и чилькается этот кран.

Чинеги, чиняг – замороженная в виде маленьких шариков сладкая творожная масса, готовились чинеги на Рождество.

Чуреки – угошения («У меня нет особых чуреков» - при приглашении гостей, в трактовке «У меня нет особых блюд»)

Ш

Шабурок, шабур - малица из овчины, рабочая малица («Тельвисчане – Шабуры, они ф Тельвиске жывут, их шабурами дразнят», «Мы на доре приехали, это шабурская дорка, Шабуры приехали»).

Шаглы – жабры у рыбы («У шшуки фкусны шаглы, а у налима нефкусны»).

Шары – глаза («Спящие шары, засоня, сидишь – своих рук не видишь»).

Швальница – то же, что и шыльница, ящичек для хранения сапожного инструмента.

Швальня – мастерская по пошиву обуви («Швець обутку шыл, сапоги; швець фсё на швальне шылся, швальня вроде мастерской»).

Шелонник – юго-западный ветер, считается рыбаками недобрым ветром.

Шоркать – тереть некрашеный пол голиком, т.е. голым веником, с речным песком.

Шпрондовая – шест, расположенный по гипотенузе и прикрепляющий верхний угол паруса к мачте («Надо «шпрондовой» назвать, а он говорит «рондо». Мужики смеются»).

Шти – мысной суп, заправленной мукой или крупой.

Шушела – мелочь

Щ

Щелкать – болтать без умолку («Нещелкчи» - не говори много лишнего)

Х

ХАборно, хабарный – неаккуратно, небрежно, кое-как

Холка – бедро

ХорыдАть – мыть пол, тереть песком

Хышпол хлам – нанос после половодья

Я

Яз – перегородка из кольев, забитых в дно реки («С двух берегов виску язом забьешь, а в середине оставишь ход, туда мережку и ставишь»).

Ялая – еще не рожавшая

Источники:

Воспоминания Шальковой Зои Аркадьевны (1939 г.р.) из с. Великовисочного

Из записей «Пустозерский говор» Ипатовой Тамары Прокопьевны из д. Куи

Голубкова М.Р. «Два века в полвека» - М., 1946

Словарь русских говоров Низовой Печоры. Т.1. Т.2. /Под ред. Л.А. Ивашко. – СПб, 2003

Печорские былины и песни. Записал и составил Н.П. Леонтьев. – Архангельск, 1979

Песни Печоры/ гл. редакция А.М. Астахова, В.Г.Базанов, Б.Н.Путилов – М., 1963

Спирихин П.М. Пустозерск моего детства. – Нарьян-Мар, 1999